Гавриляченко С.А. "Исход"


День казачки празднуется 21 ноября по юлианскому календарю или 4 
декабря по григорианскому, он совпадает с христианским праздником 
Введения во храм Пресвятой Богородицы. Согласно Священному Преданию в 
этот день родители Богородицы, святой Иоаким и святая Анна исполняя обет
посвятить своего ребенка Богу, в трехлетнем возрасте привели свою дочь 
Марию в Иерусалимский храм, при котором она жила до своего обручения 
праведному Иосифу. 

Священное предание говорит: «И создал Господь Бог человека из праха 
земного, и вдунул в лице его дыхание жизни, и стал человек душею живою… И
взял Господь Бог человека и поселил его в саду Эдемском, чтобы 
возделывать его и хранить его… И сказал Господь Бог: не хорошо быть 
человеку одному; сотворим ему помощника, соответственного ему… -

И создал Господь Бог из ребра, взятого у 
человека, жену и привел ее к человеку. И сказал человек: вот это кость 
от костей моих и плоть от плоти моей; она будет называться, женою». Так 
по Священному Преданию были созданы первый на земле человек и его жена 
Ева.

Казаки далекие потомки первого человека; они тоже знали; что «не 
хорошо человеку быть одному» и умели ценить своих Казачек, друзей и 
помощниц в трудах и во всех делах праведных и греховных. Они никогда не 
сомневались, что их жены — «кость от костей их и плоть 
от плоти» их казачьего рода. Однако в истории и в литературе принято, по
некоторым весьма шатким указаниям, производить казачьих жен от 
Турчанок, Гречанок, Черкешенок, Русских, Украинок, Калмычек и т..д. И 
несмотря на то, что такое мнение опровергается археологией, 
опровергается историей,  опровергается здравым смыслом, его 
придерживаются и многие казачьи литераторы. Между тем остатки поселений 
на казачьей земле уже для времен доисторических свидетельствуют о 
крепком семейном быте. Он не нарушался ни в Древние эпохи, ни в Средние 
века. Памятники времен Томаторкани говорят  о нормальной и цветущей 
жизни семей в приазовской области Касак и у кочевых народов державы. О 
том же свидетельствуют русские акты XIII — XIV вв. для Среднего Дона. В 
XVI в. русские акты вспоминают жен Азовских и Белгородских Казаков. Куда
же девались девушки-Казачки, приходившие на свет в казaчьиx самьях и 
возраставшие, как полноправная женская часть казачьего обществе? Была ли
нужда искать себе жен на стороне? Среди русских историков нашлись 
умники, намекавшие, будто бы Казаки уничтожили младенцев женского пола, а
жен  себе привозили из далеких походов и «ласковым .обращением с ними 
приолочивали их к совместному сожительству». Свирепые по отношению к 
собственным детям, они оказались ласковыми с пленницами. И это говорится
о тех самых Казаках, которые избрали себе неизменной покровительницею 
Вечную Женственность, Пречистую Деву, которые заботу о вдовах и сиротах 
возвели в социальный институт раньше многих других народов. Легко 
создаются досужие фантазия, легко начинают им верить бездумные головы. 
Как, например, могли бойцы привозить себе жен из набега на Царьград, 
когда в морских походах почти всегда гибла половина чаек, когда борты 
уцелевших надо было отягощать остатками экипажей с погибших судов, а не 
размещать в них прекрасных ясырок. Водка и женщины были строго запрещены
в походных колоннах. Надо было состоять в боевой готовности, а не 
«бабиться» и охранять своих будущих жен от поползновений товарищей.

Возможность браков с девушками иного рода отрицать нельзя. Они 
безусловно случались, но только в виде исключения, а не как общее 
правило. Казаки и на наших глазах упорно берегли свое племенное лицо и 
больше всего при помощи женщин, ревнивых хранительниц древних обычаев и 
чистоты крови. Всем известно, как Казачки гордились своим происхождением
(«Не боли болячка — я Казачка!»), как они избегали браков с 
иногородними, как недружелюбно принимали в станицах чужеродных казачьих 
жен, с каким предубеждением относились ко всякому чужинцу. Это отчетливо
бросалось в глаза. В XVIII ст. А. И. Ригельман писал о Донцах: «Жены их лица круглого и румянного, глаза темные большие, собою плотные черноволосые, к чужестранным неприветливы».

Казачка. Худ. Квашура Г.Т. 


На Нижнем Дону именно женщины сохранили до наших дней остатки наречия
Азовских Казаков, над которым непрочь посмеяться обруселые жители 
верховых округов и украинизированные Черноморцы, но в котором, как 
нигде, сохраняется тайна языка казачьих предков, Славян-степняков.

Всем известно также, какое большое значение имела женщина в казачьей 
семье как мать и хозяйка, как она умела посвятить себя семейной жизни и 
воспитать в подрастающем поколении любовь к родной земле, чувство 
национальной гордости, и кровной близости к единоплеменникам, чувство 
собственного достоинства, наряду с уважением к человеческой личности и к
старшим. Свободная, в среде не знавшей рабства, крепостных господ, 
закрытых теремов ила гаремов, она сознательно, как полноправный член 
семьи отдавала, свои силы, а часто и кровь для ее благосостояния и 
благополучия. Девушка была свободна в личной жизни. Родителя не посягали
на ее волю и не выдавали замуж помимо ее согласия. В случае неудачного 
брака, жена могла добиться поддержки общества и развода. Оберегая вдов и
сирот от нищеты, обычное право позаботилось о них, установив 
специальный земельный надел, «вдовий и сиротский» пай. Обычай не 
разрешал Казачке идти в услужение к богачу. Прислужницами могли быть 
только пленницы. Женская прислуга и называлась у Казаков «ясырками».

Пока Казак был на долгой военной службе, его жена вела свое хозяйство
часто в одиночестве. Не зная барщины, в свободном труде она привыкла к 
аккуратной и добросовестной работе. И если муж содержал в холе своего 
коня, то жена не менее любовно чистила и мыла свой курень. Иностранец 
писал; «Дом и особенно стены в казачьем доме содержатся в такой чистоте,
в какой бывает посуда». Л.Н. Толстой в повести «Казаки» замечает: 
«Красота Гребенской Казачки особенно поражает соединением черкесского 
лица с широким сложением северной женщины. Щегольство и изящество в 
одежде и особенно убранство хат составляют привычку и необходимость в их
жизни».



Века постоянных боевых тревог выработали в Казачке бесстрашную 
решительность и способность сохранять присутствие духа в моменты 
неожиданной опасности. На реке она управлялась с каюком, 
скакала верхом на коне, ловко владела арканом, луком и самопалом. Умела 
встать с оружием в на защиту своих детей, куреней, станиц. И не смотря 
на все это, она не теряла основных черт, присущих слабому полу: 
женственности, сердечности, кокетства, любви к нарядам.

Воспитанные в героических преданиях родной земли, в эпоху последней 
борьбы за Старое Поле, за Казачий Присуд (1917-1920 гг.), Казачки 
проявились бескомпромиссными патриотками. История не сохранит имен всех 
героических участниц казачьих походов и фронтовых страд, но они будут 
жить в памяти о сестрах Степного похода Оле Каргиной, Ире Кочетовой, П. 
Я. Филимоновой, 3. П. Карамышевой, в Татьяне Баркаш, Шеверевой, Дуне 
Извариной, в Вавочке Грековой, погибшей в бою на Кубани, в Клаве Караичевой, в безымянных Казачках Кривянской, Заплавской, Бесергеневской
и Раздорской станиц, с косами и вилами поддержавших своих мужей в дни 
борьбы за Новочеркасск 14-15 апреля 1918 г., в тех уральских 
станичницах, мужество которых признал даже автор со стороны враждебной 
(Фурманов): «Уральцы от старого до малого, даже женщины, защищались до 
последних сил».

В эти тяжелые моменты борьбы за Казачью Идею, тогда мужское население
станиц билось на фронте. Казачки не только вели хозяйство по домам, но 
одновременно обслуживали и тылы армии: в зимние стужи, в морозы и метели
подвозили к фронту патроны, снаряды и продовольствие, увозили обратно 
раненных и убитых, среди которых часто бывали и близкие им люди.

Известно, какой стоический героизм проявили Казачки в жестокие годы 
«раскулачивания» и «сплошной коллективизации». В голоде, в холоде, при 
постоянном гнете бесчеловечной власти они сумели все же возрастить новое
крепкое казачье поколение, непримиримое к поработителям, готовое биться
с любым союзником против их власти, предпочитавшее смерть в Лиенце новому рабству в СССР.

На протяжении почти всей нашей истории тяжело складывалась жизнь 
Казачки на широком Старом Поле. Много страданий пришлось на долю матерей
и жен. И не без основания воспел их святые слезы трогательный древний 
казачий сказ:

«Это случилось давно, братья соколы, еще в те времена, когда Казакам 
часто приходилось биться и гибнуть в степях и на синем море, когда души 
погибших реяли в туманах над речными мелями, над болотистыми лиманами, 
когда горькие причитания по павшим неслись с каждого хутора, как шум 
воды на порогах.

Однажды, спустилась на землю. Пречистая Дева, наша Небесная Мати. 
Вместе со святым Николаем, в лучшей своей жемчужной короне, тихо 
скользила Она вдоль обширного казачьего края, внимая горькому плачу 
своих детей. И когда наступил знойный день, пересохли от жалости уста Ее
и нечем было их освежить. Никто на хуторах не отвечал на их стук, никто не подходил к дверям и только громче еще раздавались за ними горькие рыдания.



Тогда подошли они к широкой реке. И только наклонилась к ее струям 
Пречистая Мати, как упала корона с Ее головы, упала и скрылась глубоко 
под водой. — Ах, сказала Она, пропали мои прекрасные жемчуга. Никогда 
больше не будет у меня таких красивых. Но когда возвратились они в свой 
Небесный Дом, то увидели на Ее золотом троне такие же сияющие зерна 
драгоценного жемчуга.

- Как же они попали сюда? — воскликнула Она, — ведь я их потеряла. Наверное, их нашли Казаки и передали для меня.

- Нет, .Матушка, — сказал Ей Сын, — это не жемчуг, а слезы казачьих матерей, Ангелы собрали их и принесли к Твоему престолу.

Вот почему в казачьей земле жемчуга и до сих пор связаны со слезами».

День Казачки-матери праздновался 21 ноября (стар.стиль) каждого года.

Казачий словарь-справочник / Сост. Г.В. Губарев, ред.-изд. А.И. Скрылов. Т.2. Сан Ансельмо, Калифорния. 1968 г.